Итак, уже вторую неделю РАН громко и уверено повторяет два основных тезиса. Во-первых, Академия сверхэффективна и не имеет конкурентов. Во-вторых, она готова реформироваться. Проблема в том, что в обоих случаях мы имеем дело с мифом. В действительности отечественная наука начала сползать в кризис ещё в середине 1970-х. По оценке Госплана, эффективность советского учёного была вчетверо ниже, чем американского. Госплан, очевидно, лукавил, лакируя действительность: в 1991-м выяснилось, что из полутора миллионов советских ученых лишь 21 тысяча опубликовала в течение последних пяти лет три и более статьи. В целом, не будет преувеличением сказать, что 90% советской “научной силы” занималось в основном ничем.
В 1990-х, естественно, произошёл обвал по финансированию, и к 2000 году бюджет РАН составлял лишь 6,1 млрд. рублей, при суммарных затратах на гражданскую науку в 17,1 млрд. Однако уже в 2006-м РАН получала 32 млрд. только из госбюджета (общие затраты на гражданскую науку 71 млрд.). Далее финансирование стабильно увеличивалось на 9-12 млрд. в год, и к 2009 академия получила из бюджета более 62 млрд. (суммарные доходы превысили 90,5 млрд.), в 2010-м – 58,5 (85,17 суммарно), в 2011 – 66,5 (92,669 суммарно). При этом следует учитывать, что внебюджетное финансирование также в подавляющей степени идёт из рук государства – речь о, например, грантах РФФИ, доходов от сдачи в аренду находящейся в управлении Академии госсобственности и т.д. В 2012-м академия только из госбюджета получила 65,4 млрд. рублей. Иными словами, РАН седьмой год получает 1-3 млрд. долларов, при постоянном росте финансирования. Много это или мало? В Академии любят ссылаться на то, что “Между тем, из 120 млрд. рублей, выделенных бюджетом на науку в 2012 году, РАН досталась лишь половина – около 60 млрд. рублей. Это менее двух миллиардов долларов. А бюджет только одного MIT (Массачусетский технологический институт, США) составляет 4,5 млрд. долларов То есть, бюджет всей РАН вдвое меньше бюджета одного американского института. В настоящее время финансирование академии все еще примерно в 2,5 раза ниже, чем во время, предшествующее крушению СССР”. (член-корреспондент РАН заместитель председателя Санкт-Петербургского Научного центра РАН, замдиректора Физико-технического института им. А. Ф. Иоффе РАН Виктор Устинов). “Власть ставит нам в пример Массачусетский технологический институт. Его годовой бюджет – 2,5 миллиарда долларов, а с фондами и вкладами – до 7 миллиардов в год. А у нас на 430 (!) институтов РАН всего 1 миллиард 800 миллионов”. Член-корреспондент РАН, директор Специальной астрофизической обсерватории Юрий Балега.
Как мы знаем, член-корреспонденты “потеряли” около 30 млрд. внебюджетных поступлений. Далее, заглянув на сайт массачусетцев (безусловно, лучшей в мире школы по технологической тематике), можно с изумлением узнать, что расходы университета в 2012-м составили 2 млрд 744,6 млн долларов. Внезапно обнаруженные Балегой у MIT ежегодные траты в 7 млрд. (на самом деле более 8) “с фондами и вкладами” в действительности представляют собой “целевой капитал” или эндаумент, т.е. объём управляемого институтом имущества, пожертвованного частными лицами или организациями. Любопытно, что будет, если в текущий бюджет РАН ежегодно вносить стоимость всех принадлежащих ей гостиниц, сдававшихся под казино и сдаваемых под пивные рестораны помещений, земельных участков, заводов, иномарок и т.д. При этом, естественно, основная часть расходов УНИВЕРСИТЕТОВ тратится не на науку, и тем более, не на фундаментальную науку. Так, общие расходы Гарварда – $3 млрд (2006), из которых на научные исследования уходило 19%, и ещё 12% на поддержку учёных. Посмотрим для чистоты эксперимента на чисто “учёные” организации, занятые фундаментальной наукой – например, на германское общество Макса Планка, являющееся очень условным аналогом РАН. Бюджет общества составляет 1,6 млрд. евро. Иными словами, Россия тратит на фундаментальную науку едва ли не вдвое больше Германии. Каковы результаты? Согласно заявлению “молодых учёных”, опубликованному РАН, “по международным рейтингам цитируемости РАН занимает 55-е место среди 5252 лидирующих университетов и научных организаций мира”. Заявления о суперэффективности РАН регулярно звучат и с самых вершин. Теперь заглянем в рейтинг публикаций в наиболее престижных научных журналах, входящих в Nature Publishing Group. Всего в изданиях группы опубликована 21 статья с участием российских учёных – в 90% случаев в соавторстве, так что конечным эквивалентом этой бурной научной деятельности оказывается 4,1 полноценных статьи. В итоге РФ занимает почётное 25-е место в мире из 25 возможных – после Индии, Тайваня, Финляндии. Что касается собственно РАН, то она оказывается на 193-м месте из 200, гордо обосновавшись между французскими университетом Прованса и университетом Гренобля. Первые три места в рейтинге исследовательских организаций с десятки раз превышающим РАН результатом заняли Гарвард, Стэнфорд и “нищее” общество Макса Планка с его жалкими 5 тыс. исследователей и 14 тыс. персонала в целом (у РАН 51908 и 104236 соответственно). Разумеется, можно ссылаться на языковой и культурный барьер, и процветающие на Западе двойные стандарты – но почему-то всё это не помешало Китаю занять шестое место и стремительно подниматься в рейтинге с каждым годом. Предполагается, что в ближайшие годы по научной продуктивности РФ обгонит и Турция. Возможно, дело в персональной русофобии Nature? Увы, нет – иначе придётся предположить, что в антироссийском заговоре участвует всё научное сообщество, включая собственно российское. В среднем российская статья цитируется три раза (падение с 2005-го в 2,5 раза на фоне гигантского роста финансирования), американская – тринадцать. При этом фактические результаты ещё хуже – 93% высокоцитируемых статей написано российскими учеными именно в составе международных команд. Изрядная часть так называемых сотрудников РАН давно работает за рубежом. Малоприятный факт состоит в том, что индекс Хирша (суммарный персональный уровень цитируемости) подавляющего числа обитателей президиума РАН недостаточен для того, чтобы их просто пустили на порог американской академии наук.
Второй излюбленный тезис нашего научного истеблишмента сводится к тому, что академии нет альтернативы на внутреннем рынке: “получая 20% финансирования, РАН обеспечивает 40% публикаций” (на самом деле 55). Однако, как видно из бюджетной раскладки, Академия стабильно получала 40% и более ассигнований вплоть до 2008-го, 37% в 2009-м, 32,7% в 2010-м. Снижение доли финансирования до 20% в последние два года связано с гигантским – почти вдвое – ростом расходов на гражданскую науку в целом. Посмотрим на конкурентов. В 2010-м российские вузы получили 8,35%, ассигнований, в 2011-м – 8,6%, довести их долю в финансировании до 11,4% намечено только к 2015 году. При этом вузовская наука, находившаяся ещё недавно в полукоматозном состоянии, уже в 2011-м году обеспечила 44,1% публикаций. Доля высокоцитируемых статей у РАН пока выше, но у вузов она быстро растёт: по информатике и вычислительной технике на 36%, в технических науках на 11%, науках о Земле 9%. Иными словами, апологеты РАН могут с большей или меньшей степенью подтасовок опираться на текущие цифры, но если рассмотреть ситуацию в динамике, перспективы очевидны. Какова реакция академиков на ситуацию? Все последние годы за попытками “самореформирования” Академии можно было наблюдать во всем их блеске. Общий лейтмотив: “о какой неэффективности РАН может идти речь?”. Академия уже десять лет сопротивляется внедрению общепринятых методов учёта научной результативности и столь же общепринятой практике “внешней” (в том числе международной) научной экспертизы. “Всё врут календари”, а место между Провансом и Греноблем – либо заговор, либо стечение обстоятельств.
http://voprosik.net/reforma-ran-kak-lukavyat-akademiki/
Отредактировано rexion (2013-07-22 23:38:42)
)?
